Закон о праве на забвение в интернете. «Право на забвение». Кому это нужно и чем грозит. Понятие закона «о праве на забвение»

• Право на забвение: что это такое

  «Право на забвение» — это возможность потребовать, чтобы персональные данные удалили из общего доступа, если информация неточна или устарела. Первым этим правом воспользовался испанец Марио Гонсалес. В 2014 году он обратился в Национальное агентство по защите данных и потребовал удалить из интернета статью 1998 года, где говорилось, что его дом продают на аукционе за долги. Гонсалес погасил долг, а информацию, которая осталась в электронной газете, счел компрометирующей. Власти Испании обязали корпорацию Google Spain удалить ссылки на текст. Информация осталась на сайте газеты, но она больше не индексируется поисковым механизмом Google.

  После первого прецедента Google всего за один день получил 12 тысяч запросов на удаление персональных данных от пользователей и запустил специальный сервис для подачи таких заявлений. Он доступен на европейских поддоменах Google.

  Право на забвение в России

  29 мая депутаты Вадим Деньгин, Алексей Казаков, Ольга Казакова и Леонид Калашников внесли в Госдуму поправки к закону «Об информации». 16 июня законопроект прошел первое чтение. Если он вступит в силу, каждый сможет потребовать от оператора поисковой системы, чтобы из нее удалили ссылки на недостоверную, неактуальную или незаконную информацию. При этом неактуальной будет считаться и та информация, которая касается событий, произошедших три года назад или больше. Оператор должен будет делать это без решения суда. Или заплатить до 100 тысяч рублей штрафа.

  Законопроект раскритиковали представители поисковых систем и пользователи. Тем не менее, 16 июня за него проголосовали 423 депутата из 424.

  У гражданина должно быть право на объективную и правдивую информацию о себе в интернете. Чтобы что-то удалить, нужно будет мотивированно обратиться к поисковой системе, предоставить перечень аргументов. Если где-то написано, что вы совершили преступление, и это правда, вы не сможете это удалить. А вот если какое-то издание написало, что вас привлекли к уголовной ответственности, а этого не было, нужно будет предоставить справку. Оператор должен будет рассмотреть ваше заявление в досудебном порядке и принять решение. Если вам откажут, вы сможете обратиться в суд с теми же самыми аргументами. Если суд примет вашу сторону, он обяжет поисковую систему удалить ссылки и оштрафует ее на 100 тысяч рублей.

  Право на забвение: чем это грозит

  Как объяснили в «Яндексе», механизм, который предложили в законопроекте, технически нереализуем, потому что не учитывает технические особенности распространения информации в интернете. В требовании не нужно указывать, какие именно ссылки должен удалить поисковик, только первоисточник. Чтобы удалить все страницы, которые могут к нему привести, нужно потратить бесконечное количество времени.

  Алексей Казаков:

  В законе, как правило, вообще не прописываются технические условия его соблюдения. Это как правила дорожного движения. Когда пишут, что надо двигаться со скоростью 60 км/час, не объясняют, на какой передаче ехать и как нажимать на педаль газа. Предполагается, что человек, который получил права, сам сможет выполнить эту задачу. В поисковых системах работают самые умные и продвинутые программисты, мы не сомневаемся, что они способны справиться с требованиями законопроекта.

  По словам представителей «Яндекса», закон может привести к злоупотреблениям. Из поисковика исчезнут ссылки на целый круг ресурсов. С помощью таких жалоб можно будет скрывать информацию о мошеннических схемах или затруднять работу конкурентам.

  Ася Мелкумова, пресс-секретарь «Яндекса»:

  Ни одна интернет-компания не оспаривает право человека на тайну частной жизни. Но никто не понимает, почему депутаты опять не прислушались к конструктивной критике. Мы убеждены, что поиск информации и доступ к ней — это базовые и неотъемлемые права человека, и это закреплено в статье 29 Конституции РФ. Законопроект не решает поставленных целей и противоречит российскому законодательству. Еще он предлагает передать функции судов или правоохранительных органов коммерческим организациям — поисковикам.

  Алексей Казаков:

  Любая отрасль любит зарабатывать деньги, но не любит нести социальную ответственность, и в этом смысле критика со стороны поисковиков нам понятна. Им не хотелось бы работать в интересах граждан, они работают в интересах бизнеса. Но мы, депутаты, должны думать о гражданах, и мы предлагаем простой вариан защиты от киберунижения, которой подвергаются многие люди.

  Матвей Алексеев, директор по внешним коммуникациям Rambler & Co:

  Информация, которую постоянно собирает поисковый робот, — это не какое-то эфемерное понятие, она занимает определенное место на жестком диске. Чтобы удалить что-то из поисковой выдачи, нужно перелопатить все архивы, перенастроить сам алгоритм поиска. Как после этого поведет себя поисковая система, непонятно. Наверное, можно найти какие-то способы поверхностного удаления ссылок, но никто не будет застрахован от того, что ссылка так или иначе снова всплывет. Ведь ссылка — это домен первоисточника, и не такая уж проблема ее изменить. «Яндекс» уберет одну, появится другая, с той же самой информацией. Не очень понятно, зачем вообще нужен этот закон. Дело может дойти до маразма и просьб в духе «На одном форуме написано, что я дура, удалите, пожалуйста, ссылку, информация уже не актуальна». Тем более, если мы удаляем из поисковика ссылку, первоисточник все равно остается. К нему просто пропадает путь. Получится, что поисковики должны будут заниматься никому не нужной работой. В таком случае почему бы не сделать это хотя бы платной услугой? Если кому-то нужно, чтобы оператор занимался такими вещами, пусть платит за это деньги.

  О чем удалось договориться

  Когда законопроект прошел первое чтение, поисковым системам удалось договориться с депутатами внести в него поправки. Ко второму чтению из документа должны исчезнуть несколько пунктов:

  — Поисковики не должны будут удалять информацию, которой исполнилось три года, если она достоверна.

  — Заявитель должен будет указать конкретный URL на информацию, которую нужно исключить из результатов поиска.

  Представители поисковиков также хотели, чтобы с них сняли функции судебных органов — принимать решения об удалении или неудалении ссылок. Они предлагали передать эту задачу, например, Роскомнадзору. Но депутаты не согласились.

С.В. Михайлов,
кандидат юридических наук,
преподаватель кафедры интеллектуальных прав
Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

1. Человек и машина.

Сбои бывают даже у машин, не говоря о человеке. Еще древние говорили: «Errare humanum est» ‒ человеку свойственно ошибаться.

С одной стороны, человек ‒ это, прежде всего, общественное существо, речь идет о поведенческих ошибках, совершаемых нами как личностями.

В этом смысле греческий поэт Феогнид, живший за 500 лет до н. э., высказал мысль, что невозможно сохранить ни с кем тесных дружеских отношений, если сердиться на всякую ошибку друзей, «так как ошибки неизбежны между смертными».

С другой стороны, человек, будучи биологическим существом, обладает таким функциональным свойством, как память, которой присущ феномен забывания. Мы досадуем на нашу забывчивость. Однако истории известны случаи, когда люди обладали абсолютной памятью. Например, считается, что Александр Македонский помнил имя каждого солдата своей армии.

2. Феномен забывания.

У Борхеса есть рассказ «Фунес, помнящий» о человеке, который, упав в юности с лошади, приобрел абсолютную память: он помнил все, поэтому настоящее потеряло для него ценность, затемненное его превосходными и детальными воспоминаниями. В самом рассказе есть важное замечание: «Думать ‒ значит забыть различия, уметь обобщать, резюмировать.

В чрезмерно насыщенном мире Фунеса не было ничего кроме подробностей, почти соприкасающихся подробностей».

Современная наука согласна с Борхесом ‒ мышление как таковое невозможно без процесса анализа, проявляющегося в выявлении приоритетов, основанных на забывании.

Обратим внимание на важное свойство сознания, имеющее этический (!) характер: людям свойственно забывать плохое, но помнить хорошее. Этот феномен возвращает нас к социальному аспекту человеческой природы: считается, что понять кого-либо - значит практически простить его.

Понимание поступков, мотивации другого человека связано с мышлением, процесс которого функционально связан с забыванием, поэтому логично, что забывать и уметь прощать ‒ базовые категории, формирующие человека как личность.

3. Итак, что такое право на забвение в XXI веке?

Человеческое общество погрузилось в новую цифровую информационную среду обитания. Несмотря на то что такая среда создана человеком, с технической стороны это царство машин, которые в отличие от человека ничего не забывают, следовательно ничего и не прощают. Это действительно очень жесткая среда.

Интернет помнит все. Например, ваш потенциальный работодатель, прежде чем начать общаться с вами, заглянет в сеть Интернет, поищет информацию о вас, есть ли там что-нибудь характеризующее вас не только как работника, но и как личность. И горе вам, если в Интернете есть негативные сообщения из прошлого, которые, может быть, к вам сегодняшнему имеют очень слабое отношение. Будьте уверены, потенциальный работодатель примет эти сведения во внимание.

Такая информация находится в глобальном доступе по всему миру и хранится вечно, ‒ Интернет не способен ни забывать, ни прощать.

4. На помощь человеку приходит право.

Информационная среда ‒ сеть Интернет ‒ является выражением идеи глобализации. Но идея права ‒ феномен более глобальный, чем Интернет.

Там, где появляется человеческое общество, возникает право. Человек технически создал цифровую среду, погрузился в нее, ‒ и вместе с ним в сети Интернет естественным образом неизбежно появляются правовые инструменты и правовое регулирование.

Необходимо только понять, какую форму, адекватную новой цифровой среде, приобретет право.

Итак, цифровая среда с технической точки зрения помнит все и всегда. Информация, будучи размещенной в сети Интернет, не исчезает и не может быть забыта или стерта.

Вместе с тем поисковые системы, обеспечивающие пользователям сети Интернет доступ к запрашиваемой информации, технически могут прекратить выдачу ссылок, позволяющих получить доступ к информации, опубликованной на интернет-ресурсах (сайтах) третьих лиц. Таким образом, вовсе не обязательно стирать информацию с того или иного Интернет-ресурса как таковую. Это и технически неосуществимо, так как сведения постоянно копируются с одного ресурса на другой. Но для «забвения» достаточно убрать ключевые слова (так называемые мета-теги) из информационных систем поисковых машин, и доступ к сведениям станет затруднительным.

Таков механизм нового российского закона в цифровой сфере, вступившего в силу с 1 января 2016 г., ‒ Федерального закона от 13 июля 2015 г.№ 264-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и ст. 29 и 402 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации»

Закон о праве на забвение дополняет Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» ст. 10.3, согласно которой:

«1. Оператор поисковой системы, распространяющий в сети "Интернет" рекламу, которая направлена на привлечение внимания потребителей, находящихся на территории Российской Федерации, по требованию гражданина (физического лица) (далее в настоящей статье - заявитель) обязан прекратить выдачу сведений об указателе страницы сайта в сети "Интернет" (далее также - ссылка), позволяющих получить доступ к информации о заявителе, распространяемой с нарушением законодательства Российской Федерации, являющейся недостоверной, а также неактуальной, утратившей значение для заявителя в силу последующих событий или действий заявителя (подчеркнуто мной. ‒ Михайлов С.В.), за исключением информации о событиях, содержащих признаки уголовно наказуемых деяний, сроки привлечения к уголовной ответственности по которым не истекли, и информации о совершении гражданином преступления, по которому не снята или не погашена судимость… 5. В течение десяти рабочих дней с момента получения требования заявителя или уточненных заявителем сведений (в случае направления заявителю уведомления, указанного в части 3 настоящей статьи) оператор поисковой системы обязан прекратить выдачу ссылок на информацию, указанную в требовании заявителя, при показе результатов поиска по запросам пользователей поисковой системы, содержащих имя и (или) фамилию заявителя, уведомить об этом заявителя или направить заявителю мотивированный отказ.

6. Оператор поисковой системы направляет заявителю уведомление об удовлетворении указанного в части 1 настоящей статьи требования заявителя или мотивированный отказ в его удовлетворении в той же форме, в которой было получено указанное требование.

7. Заявитель, считающий отказ оператора поисковой системы необоснованным, вправе обратиться в суд с исковым заявлением о прекращении выдачи ссылок на информацию, указанную в требовании заявителя.

8. Оператор поисковой системы обязан не раскрывать информацию о факте обращения к нему заявителя с требованием, указанным в части 1 настоящей статьи, за исключением случаев, установленных федеральными законами».

6. Право на забвение как институт Европейского права.

В Европейском Сообществе, да и вообще в мире, институциональное формирование права на забвение связывают с прецедентным решением Европейского Суда от 13 мая 2014 г. по делу № C-131/12, .

Выдержки из этого судебного акта и мнения Генерального адвоката Jääskinen от 25 июня 2013 г. по указанному делу, переведенные на русский язык, прилагаются к настоящей статье. Поэтому не пересказывая в подробностях сути дела и мотивов решения (которые вы найдете в прилагаемых параграфах решения и мнения), предлагаю справку о выводах, сделанных Европейским Судом по спору.

В начале 1998 г. в известной испанской газете были опубликованы два сообщения, касающиеся продажи с аукциона недвижимости в ходе процедуры банкротства по неуплате налогов. Герой сообщений, испанский гражданин Mario Costeja Gonsales, был анонсирован как собственник недвижимости. Позже появилась электронная версия газеты, доступная в сети Интернет.

В июле 2010 г. испанский административный орган, АЕPD, по обращению гражданина Mario Costeja Gonsales вынес в отношении Google Spain SL и Google Inc. решение с требованием принять меры, необходимые для удаления из информационной системы поиска доступа к вышеуказанным спорным сведениям.

Google Spain SL и Google Inc. обжаловали в испанские суды указанное административное решение. Высший испанский суд Audencia Nacional обратился с запросом в Европейский Суд, который в мае 2014 г. постановил, что юрисдикция судов Европейского Сообщества распространяется в отношении американской компании Google Inc., поскольку ее деятельность в рассматриваемом случае касается прав и интересов европейского гражданина, а также основана на ведении коммерческой деятельности на территории Сообщества.

В силу того что интересы отдельной личности, выражающиеся в праве на частную жизнь, в соответствии со ст. 7 и 8 «Конвенции

о защите прав человека и основных свобод» и п. 2 преамбулы Директивы № 95/46/ЕС Европейского парламента и Совета Европейского Союза «О защите физических лиц при обработке персональных данных и о свободном обращении таких данных» имеют более высокую юридическую силу не только в отношении конкурирующего экономического интереса оператора поисковой машины, но и в отношении публичного интереса к доступу к информации, полученной в результате поиска, в отношении субъекта запрашиваемых сведений. Соответственно оператор поисковой машины (Google Inc.) должен обеспечить удаление из системы поиска ссылок, касающихся спорных сведений, в отношении которых их субъект (заявитель) подал требование об их удалении.

7. Вопросы, возникающие в связи с правом на забвение.

В связи с тем, что право на забвение позволяет удалять из поисковых систем не только информацию, распространяемую с нарушением законодательства или недостоверную информацию, но и сведения, соответствующие действительности, но по тем или иным причинам расцениваемые субъектом информации в качестве нежелательной; в литературе поднимается вопрос о том, что право на забвение дает возможность частным лицам фактически «переписывать историю».

К примеру, представьте фотографию, на которой Алиса и Боб вместе делают что-нибудь в каком-либо месте в определенное время. Предположим, Алиса желает воспользоваться правом на забвение и удалить эту фотографию, но Боб настаивает на ее существовании. Чья воля подлежит исполнению?

Аналогичный вопрос встает относительно групповой фотографии. Что, если кто-то один из сфотографировавшихся захочет удалить снимок?

Вернемся к Бобу и Алисе. Предположим, Боб процитировал твит-сообщение, полученное от Алисы, в своем большом по объему статусе в блоге. Позже Алиса захотела удалить свой твит. Какой эффект это произведет в отношении публикации Боба? Должен ли быть удален весь текст или только процитированный твит Алисы? Что если без твит-сообщения Алисы текст Боба станет бессмысленным? Какими критериями руководствоваться?

И как в данном случае право на забвение соотносится с правами журналиста и правом общества на доступ к информации? Не получится ли так, что реализация частного интереса, получившего законное преимущество перед публичным интересом к свободному доступу к информации, практически приведет к искажению информации?

Особое опасение вызывает то, что оценку того, насколько достоверная информация является неактуальной, утратившей значение для заявителя в силу последующих событий или действий заявителя, должно произвести другое частное лицо, коим является оператор поисковой системы.

Нетрудно предсказать, что в отсутствие четких критериев оценки указанных условий и под угрозой применения существенных санкций операторы поисковых систем будут практически автоматически удалять ссылки, указанные в требованиях заявителями в качестве нежелательных.

Между тем в США института права на забвение как такового не существует, поскольку американские юристы считают, что он не совместим с Первой поправкой к Конституции, провозглашающей свободу слова.

Американские судебные прецеденты противоречивы,

а на законодательном уровне пока только в Штате Калифорния принят закон о праве детей на удаление постов, размещенных ими в социальных сетях. При этом такое право касается только текстов, опубликованных самими несовершеннолетними, а не третьими лицами о них.

8. Альтернативные решения.

Есть мнение, что право на забвение может быть урегулировано правилами и соглашениями самих субъектов сети Интернет. Например, некоторое время назад Facebook в одностороннем порядке изменила условия, предоставляя пользователям право удалять контент, размещенный ими в Facebook.

Кроме того, есть предложения об автоматическом удалении информации после определенного промежутка времени. То есть в сети остаются только законом определенные сведения, а все остальные стираются из поисковых машин и Интернет-ресурсов.

Также есть предложение о праве на контекстуализацию. Оно заключается в том, что вместо удаления данных субъект информации, считающий, что сведения о нем носят негативный характер, будет вправе дополнить опубликованную в сети Интернет информацию своими комментариями, которые могут исправить общее впечатление или, по крайней мере, реализовать принцип предоставления слова тем лицам, которых информация касается (audiatur et altera pars).

Приложение: перевод некоторых параграфов из мнения Генерального адвоката Jääskinen от 25 июня 2013 г. и решения Европейского Суда от 13 мая 2014 г. по делу № C-131/12, Google Spain SL, Google Inc. v Agencia Española de Protección de Datos (AEPD), Mario Costeja Gonsales.

Выдержки, касающиеся фабулы дела (право на забвение),
из мнения Генерального адвоката Jääskinen
от 25 июня 2013 г. по делу № C-131/12
Google Spain SL, Google Inc. v Agencia Española de Protección
de Datos (AEPD), Mario Costeja Gonsales

III. Факты и вопросы, переданные на рассмотрение для предварительного решения.

18. В начале 1998 г. одна широко распространенная в Испании газета опубликовала в своем печатном издании два объявления об аукционе недвижимости, связанных с производством по делу о наложении ареста за долги в связи с банкротством по налоговым долгам. Субъект персональных данных (Mario Costeja Gonsales) был упомянут в качестве собственника недвижимости. Впоследствии электронная версия газеты стала доступна в интернете.

19. В ноябре 2009 г. субъект персональных данных связался с издателем газеты, утверждая, что, когда его имя и фамилия вводятся в поисковую систему Google, появляется ссылка на страницы газеты с объявлениями об аукционе недвижимости. Он утверждал, что процедуры по аресту имущества, связанные с его банкротством по налоговым долгам, были завершены и решены много лет назад и в настоящее время не имеют значимости. Издатель газеты ответил, что удаление его данных не является оправданным, учитывая, что публикация была осуществлена по приказу Министерства труда и социального обеспечения Испании.

20. В феврале 2010 г. субъект персональных данных связался с Google Испания и потребовал, чтобы результаты поиска не предоставляли бы какие-либо ссылки на вышеуказанную газетную публикацию, когда его имя и фамилия будут вводиться в поисковую систему Google. Google Испания направила запрос в компанию Google Inc., чей зарегистрированный офис находится в Калифорнии, Соединенные Штаты Америки, исходя из того, что последняя предоставляет услуги поиска в интернете.

21. После этого субъект персональных данных подал жалобу в Agencia Española de Protección de Datos (AEPD) (административный орган Испании) с требованием обязать издателя удалить или исправить публикацию так, чтобы его персональные данные не появлялись, либо же издатель должен использовать средства, предоставленные в поисковых системах так, чтобы защитить личные данные заявителя. Он также утверждал, что Google Испания или Google Inc. обязаны удалить или скрыть его данные так, чтобы они перестали включаться в результаты поиска и открывать ссылки на газету с персональными данными.

22. По решению от 30 июля 2010 г. директор AEPD удовлетворил жалобу, поданную субъектом персональных данных против Google Испания и Google Inc., призывая их принять меры, необходимые для того, чтобы вывести данные из их системы и обеспечить в будущем доступ к ним невозможным, но отклонил жалобу в отношении издателя. Это было связано с тем, что публикация данных в прессе была юридически оправдана. Google Испания и Google Inc. подали две апелляции до обращения в суд, добиваясь отмены решения AEPD.

Выдержки из решения Европейского Суда
(касающиеся решения по существу вопроса
о праве на забвение) от 13 мая 2014 г. по делу № C-131/12
Google Spain SL, Google Inc. v Agencia Española de Protección
de Datos (AEPD), Mario Costeja Gonsales

Выводы по вопросу 3, касающемуся объема прав субъекта персональных данных, гарантированных в соответствии с Директивой 95/46.

89. Третьим вопросом обращающийся суд выясняет, в сущности, могут ли ст. 12 (б) и подп. (а) п. 1 ст. 14

Директивы 95/46 интерпретироваться как позволяющие субъекту данных (герою публикации) требовать от оператора поисковой системы удалить из списка результатов, отображаемых после поиска, сделанного по его имени, ссылки на веб-страницы, опубликованные на законных основаниях третьими лицами и содержащие правдивую информацию, относящуюся к нему, на том основании, что эта информация может нанести ущерб ему, или он хочет, чтобы это было «забыто» после определенного времени.

90. Google Испания, Google Inc., Греческое, Австрийское и Польское правительства и Комиссия полагают, что на этот вопрос следует ответить отрицательно. Google Испания, Google Inc., Польское правительство и Комиссия утверждают в этой связи, что ст. 12 (б) и подп. (а) п. 1 ст. 14 Директивы 95/46 предоставляют права субъектам данных только если спорная обработка данных прямо противоречит Директиве или на основании неоспоримых законных оснований, связанных с их конкретной ситуацией, а не только потому, что субъекты персональных данных считают, что такая обработка может нанести им ущерб, или они хотят, чтобы обрабатываемые данные были преданы забвению. Греческое и Австрийское правительства утверждают, что субъект данных должен обращаться к издателю соответствующего сайта.

91. По мнению г-на Costeja Gonsales, Испанского и Итальянского правительств, субъект данных может быть против индексации поисковой системой персональных данных, относящихся к нему, когда их распространение посредством поисковой системы наносит ему ущерб, и его основные права на защиту таких данных и на неприкосновенность частной жизни - которые охватывают «право на забвение» - перевешивают законные интересы оператора поисковой системы и публичный интерес в свободном распространении информации.

92. В отношении ст. 12 (б) Директивы 95/46, применение которой подлежит условию, что обработка персональных данных будет не совместима с Директивой, следует напомнить, что, как это было отмечено в п. 72 настоящего постановления, такая несовместимость может произойти не только оттого, что эти данные являются неточными; но и в особенности оттого, что они являются неверными, не соответствующими или чрезмерными по отношению к целям обработки; что они являются неактуальными; или оттого, что они хранятся дольше, чем это необходимо, если только они не хранятся в исторических, статистических или научных целях (курсив мой. ‒ С.М.).

93. Это следует из требований, изложенных в статье 6 (1) (с) ‒ (е) Директивы 95/46 о том, что даже первоначально законная обработка точных данных может со временем становиться не совместимой с Директивой, если эти данные больше не являются обязательными в свете тех целей, для которых они были собраны или обработаны. В особенности если данные являются неверными, несоответствующими, или более не соответствующими, или чрезмерными по отношению к этим целям и с учётом того, сколько времени прошло.

94. Таким образом, если такие обстоятельства будут обнаружены, то согласно просьбе субъекта данных в соответствии со ст. 12 (б) Директивы 95/46 включение в список результатов поиска по имени ссылок на веб-страницы, публикуемые на законных основаниях третьими лицами и содержащие правдивую информацию, относящуюся к нему лично, является, на данный момент времени, не совместимым со ст. 6 (1) (с) ‒ (е) Директивы, потому что данная информация оказывается с учетом всех обстоятельств дела неверной, несоответствующей, или более не соответствующей, или чрезмерной по отношению к целям обработки запроса, осуществляемым оператором поисковой системы. Информация и ссылки, указанные в списке результатов поиска, должны быть удалены.

95. Что касается запросов, предусмотренных ст. 12 (б) Директивы 95/46, основанных на предполагаемом несоблюдении условий, изложенных в ст. 7 (F) Директивы, и запросов по подп. (а) в п. 1 ст. 14 Директивы, следует указать, что в каждом случае обработка персональных данных должна быть разрешена в соответствии со ст. 7 на весь период, в течение которого она выполнена.

96. Таким образом, при оценке запросов, сделанных с целью возражения против обработки данных, - нужно, в частности, выяснить, имеет ли субъект данных право на то, чтобы информация, относящаяся к нему лично, не должна в данный момент времени больше быть связана с его именем в списке отображаемых результатов поиска по его имени. В этой связи следует отметить, что не является обязательным для возникновения такого права, чтобы включение рассматриваемой информации в список результатов поиска наносило ущерб субъекту данных (курсив мой. ‒ С.М.).

97. Хотя субъект данных может в свете его основных прав в соответствии со ст. 7 и 8 Хартии запросить, чтобы спорная информация больше не была доступна для широкой публики посредством включения в такой список результатов поиска, должно быть признано, как следует в частности из п. 81 настоящего решения, что эти права имеют приоритет, как правило, не только перед экономическими интересами оператора поисковой системы, но и интересами широкой общественности в получении этой информации, основываясь на поиске, связанном с именем субъекта данных. Вместе с тем будет неправильным, если получится, что по специфическим причинам, таким как роль субъекта данных в общественной жизни, вмешательство в его основные права оправдывается перевешивающим интересом широкой общественности в доступе вследствие включения в список результатов спорной информации.

98. Что касается данной конкретной ситуации, относительно отображения в списке результатов поиска, который получают интернет-пользователи путем поиска с помощью Google, поиск по имени субъекта данных, ссылок на страницы онлайн-архивов ежедневной газеты, которые содержат объявления, упоминающие имя субъекта данных и связанные с аукционом недвижимости, связанным с арестом имущества за долги по налогам, - следует признать, что, учитывая степень важности для частной жизни субъекта данных информации, содержащейся в тех объявлениях; и тот факт, что первоначальная публикация имела место 16 лет назад, субъект данных имеет право на то, чтобы эта информация не была больше связана с его именем с помощью такого списка. Соответственно, поскольку в данном рассматриваемом деле не возникает особых причин, обосновывающих преобладающий интерес общественности, в контексте такого поиска, в доступе к этой информации, предмете спора, субъект данных может, в силу ст. 12 (б) и подп. (а) п. 1 ст. 14 Директивы 95/46, требовать, чтобы эти ссылки были удалены из списка результатов поиска.

99. Отсюда следует ответ на вопрос 3. Статья 12 (б) и подп. (а) в п. 1 ст. 14 Директивы 95/46 должны интерпретироваться так, что при оценке условий применения этих положений должно в числе прочего рассматриваться, имеет ли право субъект данных на то, чтобы спорная информация, касающаяся его лично, в данное время больше не была связана с его именем посредством списка результатов поиска, сделанного на основе поиска по имени, независимо от того, наносит ли включение спорной информации ущерб субъекту данных. Так как субъект данных может в свете его основных прав в соответствии со ст. 7 и 8 Хартии требовать, чтобы спорная информация больше не была доступной для широкой публики посредством ее включения в такой список результатов поиска, эти права, как правило, перевешивают не только экономический интерес оператора поисковой системы, но и интерес широкой общественности в получении доступа к информации, основанной на поиске по имени субъекта данных. Однако будет неправильным, если окажется по каким-то особенным причинам, таким как роль субъекта данных в общественной жизни, что вмешательство в его основные права оправдывается преобладающим интересом широкой публики в доступе к спорной информации в вопросе посредством ее включения в список результатов поиска.

1 Или это был Кир, король Персии? Не помню.

2 Судебные выводы также заслуживают внимания при более глубоком изучении вопроса.

3 Peter DruschelL et al. The right to be forgotten – between expectations and practice // Eur. Network and info. Sec. Agency (ENISA). 2011. P. 7.

4 Согласно пункту 1 ст. 47 закона РФ от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» журналист имеет право искать, запрашивать, получать и распространять информацию.

5 Согласно частям 3, 11 ст. 17.15 КоАП РФ максимальный штраф для операторов поисковой системы, юридических лиц, за неисполнение решения суда о прекращении выдачи ссылок, позволяющих получить доступ к информации о гражданине в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» (право на забвение), достигает 1 млн рублей (за нарушение повторного требования пристава-исполнителя).

6 Michael L. Rustad & Sanna Kulevska Reconceptualizing the Right To Be Forgotten // Harvard Journal of Law & Technology 2015. P. 380.

Секретная служба «людей в черном» стирает память очевидцам нежелательных событий. Кадр: Кинопоиск

В июне думские люди осчастливили страну очередной заботой о благе общества, отлитой в законопроект о так называемом «праве на забвение». Инициатива, пока лишь поддержанная в первом чтении (16 июня), успела уже обрасти адскими мифами, поэтому самое время расставить точки над i, устранив неуместные страхи и иллюзии.

Изначально проект предоставлял право гражданам требовать удаления из поисковых систем ссылок , ведущих к информации трех типов: недостоверной , нарушающей законодательство и устаревшей . Под недостоверной понимаются сведения, не соответствующие действительности; под нарушающей законодательство — порочащие честь, достоинство и деловую репутацию; под устаревшей — описывающие события трехлетней и более давности (последний пункт был удален из законопроекта после консультаций с представителями поисковых систем в процессе подготовки ко второму чтению).

Как и следовало ожидать, общественность возмутилась смысловым звучанием российской версии «права на забвение» на всех его уровнях: законодательном, морально-этическом и техническом. В законодательном плане инициатива нарушает конституционное право граждан на поиск, доступ и получение информации. В морально-этическом — создает почву для бесчисленных злоупотреблений. В техническом — нереализуема, поскольку, с одной стороны, возлагает на поисковые системы не свойственные им (и, как следствие, неподъемные для них) функции органов госконтроля, с другой — игнорирует устройство мировой компьютерной сети, которое не позволяет эффективно вымарывать какую бы то ни было информацию, ибо сколько ее ни вымарывай, она тут же появится снова.

Все перечисленные изъяны лежат на поверхности, поэтому нет нужды повторяться. Я же хотел обратить внимание читателей не на смысловые аспекты российского законопроекта, а на его знаковое звучание, которое, на мой взгляд, существенно важнее, ибо только оно адекватно позиционирует демарш в контексте переживаемой нами эпохи.

Знаковую интерпретацию российского «права на забвение» правильно начинать с дезавуирования его претензий на преемственность. С самого начала депутаты дали понять, что действуют в рамках «общеевропейской практики решения аналогичных вопросов». Критики думского проекта усмотрели здесь намек на нашумевшее решение Европейского суда по делу «Google против испанского агентства по защите данных и Марио Костеха Гонсалеса» (май 2014) и принялись апеллировать к «неоднозначности» этого вердикта и его интенсивном порицании европейским и мировым сообществом.

Предлагаю не искать прямой прецедент, а рассматривать вопрос преемственности российского законопроекта по существу. Феномен «права на забвение» (Right to be forgotten) имеет давнюю историю и отражен в европейской общественной мысли по меньшей мере со времен принятия Хартии по правам человека.

В основе всех без исключения законодательных инициатив европейского общества лежит повышенная чувствительность к насилию над личностью, являвшемуся едва ли не лейтмотивом трагической истории континента в ХХ веке. Желание избежать в будущем повторения этого опыта и предопределяет болезненную европейскую реакцию на безапелляционное вмешательство (в первую очередь — со стороны американских IT-корпораций) в частную жизнь своих граждан. Самый яркий пример подобного противодействия — запрет картографических съемок Google на территории Германии.

Как бы там ни было, озабоченность правами личности и неприкосновенностью частной жизни не мешает проводить во всех европейских законодательных нормах и судебных прецедентах два принципиальных разграничения: между ссылками на материалы и самими материалами , с одной стороны, и между фактами и оценками фактов, с другой.

Европейский суд допускает право гражданина требовать удаления ссылок из поисковых систем на материалы, содержащие факты его биографии, но никак не удаления самих фактов. Иными словами, речь идет лишь о распространении информации, но никак не о подавлении самой информации.

Нужно отдать должное: в российском законопроекте разграничение между ссылками на материал и самим материалом уничтожается весьма элегантным образом — через деформацию определения «поисковой системы»! В думском сценарии «поисковая система» — это информационный ресурс, который облегчает поиск информации и дает ссылки на ее источники.

Тогда получается, что информационный ресурс, размещающий не ссылку на материал, а непосредственно сам материал (то есть являющийся первоисточником информации), по российскому определению автоматически «облегчает поиск », а следственно становится доступным для блокировки и ликвидации! Красиво, не правда ли?

В Европе право на забвение, как уже было сказано, распространяется исключительно на факты , а не на оценки этих фактов .

В первую очередь, речь идет об информации, которую индивид самостоятельно предоставляет в определенных условиях (например, заполняя онлайн конфиденциальную анкету или формуляр при совершении покупки, либо при записи на форум и проч.) Также претензия на забвение может распространяться на фактографию, исчерпавшую срок давности.

Однако ни в том, ни в другом случае речь не идет об оценочной информации, то есть о стороннем мнении об индивиде, его биографии, его поведении и проч. Причины такого разграничения очевидны: оценочная информация — прерогатива СМИ и право на ее вымарывание автоматически оборачивается ущемлением свободы прессы. Если гражданин полагает, что оценка его персоны в СМИ оскорбительна, он обращается в суд, требуя защитить его честь и достоинство, а это — совсем не то же, что оправданное законом вымарывание оценочных материалов из информационного поля.

Знаковая подмена в российском законопроекте заключается именно в том, что «право на забвение» включает в себя, помимо фактов, любую оценочную информацию, которая, по мнению гражданина, «порочит его честь, достоинство и деловую репутацию».

Думаю, дальше нет нужды объяснять, почему апелляции к «мировому опыту» в контексте российского законопроекта о «праве на забвение» лишены смысла, потому как подтасовка произошла уже на уровне фундаментальных определений.

Впрочем, если под мировым подразумевается не европейский, а какой-нибудь китайский или северокорейский опыт, тогда, конечно, никаких возражений быть не может.

Прямой выход на адекватное понимание знаковой сути думской инициативы нам дает не морально-этический, а технический дефект «права на забвение».

Дело в том, что в современном интернете существует уникальный феномен под названием «пузырь фильтров» (термин Эли Паризера). Главное своеобразие этого феномена в том, что он уже давным-давно превратил в иллюзию само представление о едином информационном поле . Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что сегодня любой человек, отсылая запросы к поисковой системе, получает от нее не объективную картинку мира, а подборку линков, жестко привязанных к личным интересам, вкусам и предпочтениям данного пользователя.

Скажем, если вас интересует тема коррупции, а некий депутат Х является вором, то в подборках, сделанных для вас поисковой системой, сведения об этом депутате-воре будут присутствовать непременно, сколько бы их ни вымарывали по закону о «праве на забвение». С другой стороны, если человеку коррупция по барабану (а таковых в Отечестве, если верить статистике, подавляющее большинство граждан), информацию о депутате Х он вообще никогда не увидит, и в этом случае закон о «праве на забвение» избыточен.

Допускаю, что думские люди могут не знать о феномене «пузыря фильтров», однако им наверняка рассказали о том, что поисковые системы реиндексируют информационное пространство ежесекундно, поэтому «крамольные материалы» можно удалять хоть до посинения — на следующий день они опять всплывут при запросах.

Лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, что в российской Думе заседает народ трезвомыслящий и практичный, а посему рискну предположить, что «право на забвение» не имеет ни малейшего отношения ни к этике, ни к морали, ни тем более к технической (не)осуществимости вымарывания информации. Смысл законопроекта — исключительно знаковый .

Из года в год, изо дня в день российская Дума штампует на потоке запретительные законы вовсе не для того, чтобы законы эти эффективно действовали, а для того, чтобы обозначить новую территорию. Территорию под названием «Русский Мир» с упрощенной до обывательского уровня метафизикой: «Мы — хранители чистоты, морали и духовности. Вокруг нас — враги!».

В подобных обстоятельствах практическая консистентность законотворчества — дело десятое. Главное — воспитать и культивировать в народе оборонное сознание. Чем Дума успешно и занимается.

Закон о праве на забвение предполагает конфиденциальность, и действия заявителя и агрегатора никак не могут быть преданы огласке...

«Закон о забвении», не так давно принятый в русле общемировой практики и в России, направлен на охрану приватной жизни человека и его репутации. В этом плане, безусловно, эта правовая инициатива и полезна, и необходима. Смущает другое – довольно двусмысленная практическая реализация, имеющая ряд совершенно определенных недостатков.

Напомним суть проблемы: теперь каждый человек, стремящийся опровергнуть порочащую его или недостоверную информацию, может обратиться непосредственно к администрации ведущих поисковых систем и потребовать от них удалить из поисковой выдачи ссылки на неверные, по его мнению, материалы. Как полагает научный сотрудник РИСИ, web-разработчик Дмитрий Беляев, закон помогает тем людям, которые хотят «уйти из интернета» и убрать весь остающийся после них «информационный след» – «Это допустимо, если он не совершал противоправных действий», — считает эксперт.

Например, вот какую форму для подачи такого заявления предлагает Яндекс — https://yandex.ru/support/zout_abuse/troubleshooting/oblivion.xml

Однако прошло пять месяцев со времени принятия этого закона в России, и практика показала, что ему пока еще далеко до совершенства. Основная юридическая закавыка – возможность администрации поисковых систем в суде оспаривать требования заявителя. Проще говоря, пишет человек заявку в Яндекс: дескать, уберите вот эту ссылку – тут недостоверная информация. А Яндекс ему в ответ: а мы с тобой, мил человек, не согласны насчет недостоверности этой самой информации – мало ли что ты утверждаешь, ты – лицо заинтересованное. Вот пускай суд выслушает все аргументы сторон, и решит – кто прав.

Этот нюанс сводит на нет весь смысл закона: ведь если дело доходит до суда, то неизбежно привлекаются СМИ. А СМИ – это, само собой, публичность. И что же получается: человек, который хотел затруднить поиск неприятной для него информации, после освещения в медиа своего судебного процесса, будет «наслаждаться» всенародным вниманием к тому, что там интересного было в его жизни. Все, кому не лень, будут высказываться, судить да рядить, кто же прав в оценке информации как недостоверной – заявитель или поисковик? Нужно ли человеку, стремящемуся сократить свое публичное присутствие, такое бурление?

С другой стороны, есть и объективная причина такой неразберихи – поисковик не Шерлок Холмс и не ФБР, у него совершенно нет функций определять объективность и достоверность находимой им информации. Скажем, на некоем сайте есть упоминание о дорогой квартире некоего гражданина А. Возмущенный А. утверждает, что это ложь, и не дело поисковых систем помогать эту ложь распространять. Но, с точки зрения администрации поисковика, слова гражданина А. и слова автора статьи о дорогой квартире – абсолютно равноценны. Вот как тут быть?

Как минимум, первое усовершенствование, которое нужно внести в «закон о забвении», должно касаться неразглашения оспариваемой истцом информации в СМИ. Директор по развитию и стратегическим коммуникациям региональной общественной организации «Центр Интернет-технологий» (РОЦИТ) Татьяна Голубовская справедливо полагает, что закон о праве на забвение предполагает конфиденциальность, и действия заявителя и агрегатора никак не могут быть преданы огласке: «Подача заявления об удалении – а точнее, о скрытии информации из выдачи поисковых систем – человек делает сам, персонально, и никакая информация при этом не разглашается. Он составляет заявление и направляет его в одну из поисковых систем – и это заявление не попадает ни в один публичный реестр. Если человек хочет скрыть о себе информацию и предоставляет перечень ссылок – то никаких образом эта информация не может распространиться, это юридическое взаимоотношение между гражданином и поисковой системой».

Закон еще предстоит совершенствовать, чтобы его применение на практике не приводило к результатам, обратным ожидаемым.

Обращаем ваше внимание что следующие экстремистские и террористические организации, запрещены в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).

Правообладатель иллюстрации RIA Novosti Image caption За первые месяцы действия закона о праве на забвение российский поисковик "Яндекс" получил 3,6 тыс. обращений и не удовлетворил 73% из них

Узнавать принудительно "забытую" российскими поисковиками информацию можно, заходя на них через сетевые адреса других стран. Правда, в Европе, где тоже действует право на забвение, аналогичную лазейку почти закрыли.

Закон, по которому россияне могут потребовать у интернет-поисковиков удалять ссылки на "недостоверную, неактуальную и распространяемую с нарушением законодательства" информацию о себе, действует с 1 января 2016 года.

В российском воплощении так называемое право на забвение стало еще более абсурдным, чем в Европе. Артем Козлюк, руководитель правозащитного проекта "Роскомсвобода"

Претенденты на забвение обращаются к владельцам поисковых машин, и те обязаны рассмотреть обращение в течение десяти дней, в случае отказа – письменно мотивировать его.

В законе предусмотрены исключения: информацию об уголовных преступлениях и непогашенной судимости можно не удалять.

В случае отказа граждане вправе обратиться в суд, за неисполнение решения которого интернет-компании сулит штраф от 300 тыс. до 1 млн рублей.

Первые в очереди

Так и поступил Пригожин Е.В.: в мае 2016 года Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга прекратил производство по двум искам человека с таким именем к Mail.ru, но в базе суда зарегистрировано еще 15 исков Пригожина к "Яндексу" и один к Google.

Не исключено, что речь идет о бизнесмене Евгении Пригожине, которого называют другом и "поваром" Владимира Путина (с 1990-х годов он владеет несколькими ресторанами в Петербурге, также организовывал приемы в Кремле).

Близкие к Пригожину компании побеждают в большинстве тендеров на хозяйственное обслуживание российской армии, также его имя связывают с деятельностью так называемой "фабрики троллей" в Петербурге, которая занимается пропагандой в интернете под видом обычных пользователей.

Об аналогичных исках авторитетного подмосковного бизнесмена и мецената Сергея Михайлова неизвестно, но при запросах "Сергей Михайлов Михась", "Сергей Михайлов Михась Солнцево", "Сергей Михайлов Солнцево" "Яндекс" предупреждает, что часть результатов поиска скрыта в соответствии с федеральным законом. Видимо, в данном случае требование о забвении удовлетворено до суда.

К слову, прецедентная попытка удалить ссылки из "Яндекса", "Рамблера" и Google через суд не удалась: в апреле 2016 года Левобережный суд Липецка в не удовлетворил иски некоего Колупаева П.О.

Как вспомнить "забытое"

Есть критерии, по которым информацию можно признать нежелательной для распространения: это диффамация, семейная тайна, государственная тайна… Иван Павлов, руководитель правозащитной "Команды 29"

Право на забвение пока распространяется только на российские версии поисковиков. Если искать того же Сергея Михайлова с зарубежного IP, предупреждение на "Яндексе" не появляется, и перечень ссылок выглядит иначе. Но скоро и это может измениться.

Недавно Google пришлось обратиться в Высший суд Франции: власти страны потребовали удалить данные уже её глобального поиска. Компания считает, что подобные прецеденты могут привести к злоупотреблениям со стороны "менее открытых и недемократических" стран.

Руководитель правозащитной "Команды 29" Иван Павлов видит в ограничениях Google во Франции угрозу свободе распространения информации в России.

"Это продолжение тренда: Россия заимствует европейское законодательство, но применяет его по-своему, – говорит Павлов. – И право на забвение будет применяться, скорее, в политических целях, чтобы прикрыть "своих". Если практика европейского законодательства придет к тому, что информация из поисковиков будет удаляться глобально, а не только в стране заявителя, то эта практика перетечет и в российское законодательство. Это видно по тому, как быстро 264-й закон принимался (между первым и третьем чтениями июне 2015 года прошло две недели – прим. Би-би-си). Без проблем примут любые поправки, если заметят такую практику в Европе".

"В российском воплощении так называемое право на забвение стало еще более абсурдным, чем в Европе, – отмечает руководитель общественной организации "Роскомсвобода" Артём Козлюк. – Можно удалять из поисковой выдачи достоверную информацию, можно удалять вне зависимости от срока давности, и даже информацию о совершенных преступлениях, если срок давности истек".

Еще один способ искать "забытую" информацию - пользоваться альтернативными поисковиками, такими как DuckDuckGo. Подобных запросов в их адрес еще не поступало.

Информационная анархия

"Роскомсвобода" призывает операторов поисковых машин отклонять все запросы о забвении без исключения.

"Поисковики по российскому законодательству не обязаны принимать меры по запросам граждан, они должны эти запросы лишь обрабатывать. – продолжает Артём Козлюк. – Дальше пусть решает суд. Заявителям же нужно иметь в виду "эффект Стрейзанд", когда попытка скрыть определённую информацию приводит лишь к её более широкому распространению".

Правозащитник считает минусом для общества удаление даже недостоверной и клеветнической информации:

"Как мы на следующем витке истории будем оценивать событие, кто говорил правду, кто неправду, как люди взаимодействовали… Ложь тоже важна для историков, так что никакую информацию не нужно удалять".

А вот Иван Павлов полагает, что право на забвение в определенных случаях уместно.

"На мой взгляд, есть критерии, по которым информацию можно признать нежелательной для распространения. Это диффамация, семейная тайна, государственная тайна… Но на сегодняшний день таких критериев настолько много, что под них может быть подогнано любое субъективное желание гражданина удалить из поисковиков любую информацию о себе", – резюмирует юрист.