О проекте Бунт Ихтиандра. Александр Беляев

В семье Беляевых кроме Александра было ещё двое детей, но его сестра Нина умерла в детве от саркомы, а брат Василий, студент ветеринарного института, утонул, катаясь на лодке. Родители Беляева были людьми глубоко верующими, часто помогали бедным родственникам и богомольцам, и у них в доме всегда было много народа. В детстве Александр рос непоседой, любил всевозможные розыгрыши и шутки. В играх и увлечениях мальчик был необуздан, поэтому родители старались приучить его к порядку и серьезному отношению к делам. Следствием одной из его шалостей стала серьезная травма глаза, что привело к ухудшению зрения.

По желанию отца Александра отдали учиться в духовную семинарию, которую он окончил в 1901 году. В год окончания семинарии он изобрел стереоскопический проекционный фонарь, но о его изобретении знали только друзья и близкие. Двадцать лет спустя проектор аналогичной конструкции был изобретен и запатентован в США.

Продолжать свое духовное образование Беляев не захотел, а для учебы в других высших заведениях необходимы были средства, поэтому он подписал контракт с театром смоленского Народного дома на зимний период 1901-02 годов, так как еще в пятом классе семинарии Александр решил, что станет профессиональным артистом или поступит в какое-либо высшее учебное заведение России. В театр он был влюблен беззаветно, играл роли в домашних спектаклях, пробовал свои силы в режиссуре, делал декорации, был костюмером. В Народном доме Беляев сыграл роли в таких пьесах как «Безумные ночи», «Соколы и вороны», «Преступление и наказание», «Два подростка», «Картежник», «Ревизор», «Трильби», «Лес», «Нищие духом», «Бешеные деньги», «Воровка детей» и в других постановках.

Спектакли давались два раза в неделю, и семнадцатилетнему Александру приходилось играть большое количество ролей. Как-то в Смоленск приехала на гастроли столичная труппа под руководством Станиславского, и Беляеву довелось сыграть роль в одном из спектаклей труппы после того, как один из столичных актеров заболел, и великий режиссер пригласил заменить этого актера Беляева. Александр с ролью справился, и Станиславский прочил ему блестящую карьеру. Позже дочь Светлана Беляева рассказывала о своем отце: «Отец играл на рояле и на скрипке (один сезон выступал даже в оркестре цирка), хорошо рисовал, лепил. Еще школьником он пытался создать свой театр, где был режиссером, художником (рисовал декорации) и артистом. Став студентом Ярославского лицея, собрал любительскую труппу. Однажды, во время приезда в Смоленск столичной труппы под руководством К. Станиславского, отцу удалось заменить заболевшего артиста в нескольких спектаклях. Успех был таким, что Станиславский предложил ему остаться в труппе, но Александр Романович почему-то отказался. У него был удивительный дар привлекать к себе людей. Когда он жил один, то часто устраивал у себя вечера, на которых был главным действующим лицом - декламировал, играл на рояле».

В конце февраля 1902 года актеры разъехались по другим провинциальным городам. Беляев же сел за латынь, русскую и общую историю для того, чтобы экзаменоваться в Демидовский юридический лицей в Ярославле, существовавший на правах университета. Александр в то время решил стать юристом и наперекор воле отца поступил в лицей. Одновременно он учился в консерватории по классу скрипки, но вскоре на семью Беляевых обрушилось горе - умер отец Александра. Еще не доучившийся Александр Беляев остался без средств к существованию и стал зарабатывать себе на жизнь и учебу тем, что давал уроки, рисовал декорации для театра, играл на скрипке в оркестре цирка и занимался журналистикой.

После окончания Демидовского лицея Беляев получил должность частного поверенного в Смоленске и вскоре стал юристом. У него появилась постоянная клиентура, выросли материальные возможности, он смог снять и обставить хорошую квартиру, приобрести неплохую коллекцию картин, собрать большую библиотеку. Он часто тратил заработанные деньги на путешествия и отправлялся за границу, побывал во Франции и Италии, посетил Венецию. Из воспоминаний Светланы Беляевой: «Однажды его пригласили защитником по делу об убийстве. Процесс был почти копией знаменитого «дела Бейлиса»: еврея обвиняли в ритуальном убийстве русского ребенка с целью приготовления мацы на его крови. Отец решил построить защиту на цитировании текстов из Торы и Талмуда, по которым суд должен был понять, что никаких подобных указаний там просто нет. Для этого он нашел человека, знающего древнееврейский язык. Потрудиться пришлось немало, они вместе сделали дословный перевод нужных отрывков, которые зачитывались на заседании суда. Доказательства были столь убедительны, что обвиняемого оправдали и освободили в зале суда. Процесс наделал много шума, в газетах писали статьи о блестящей защите, а на улице с отцом постоянно раскланивались. Ему прочили блестящее юридическое будущее, но он все больше увлекался литературной деятельностью, и в результате занятие это стало его единственным средством к существованию».

В 1914 году Беляев оставил юриспруденцию и посвятил себя театру и литературе. В этом году он дебютировал не только как режиссер в театре, участвуя в постановке оперы Григорьева «Спящая царевна», но и опубликовал свою первую художественную книгу (до этого были лишь репортажи, рецензии, заметки) - детскую пьесу-сказку в четырех действиях «Бабушка Мойра». Эта пьеса была опубликована в седьмом номере московского детского журнала «Проталинка», где еще с марта месяца Беляев значился среди сотрудников.

Беляев занялся журналистской деятельностью, сотрудничал с газетой «Смоленский вестник», в которой через год стал редактором. Он также являлся членом Глинкинского музыкального кружка, Смоленского симфонического общества и Общества любителей изящных искусств. Он побывал в Москве, где пробовался у Станиславского, но в тридцать пять лет заболел плевритом. Лечение оказалось неудачным - у него развился паралич ног и туберкулез позвоночника. Болезнь протекала очень тяжело. Супруга Вера его покинула, сказав, что она не для того выходила замуж, чтобы ухаживать за больным мужем. В поисках специалистов, которые бы могли ему помочь, Беляев с матерью и старой няней попал в Ялту и там, в больнице, будучи тяжелым лежачим больным, он впервые взялся за перо и начал писать стихи. Постепенно наступило некоторое улучшение. Несмотря на это 4 года Александр Беляев пролежал в гипсе.

Один случай того времени навел его на мысль о создании первого научно-фантастического произведения - рассказе «Голова профессора Доуэля». Однажды в комнату, где лежал неподвижный Беляев, влетело насекомое, за которым он мог следить только одними глазами. Оно постепенно подбиралось к лицу. Больной и неподвижный Беляев ничего не мог сделать, а лишь, сцепив зубы, ждал пока оно проползет ото лба к подбородку (в рассказе жук лез по голове Доуэля наоборот: от подбородка вверх, ко лбу), чтобы затем взлететь и умчаться навстречу лету и теплу. Это было страшное время для будущего писателя. «Я переживал ощущение головы без тела», - написал он позже. Об этом же случае рассказывала дочь писателя Светлана Беляева: «Так, идея романа «Голова профессора Доуэля» возникла, когда он первый раз лежал в гипсе. Весь его мир ограничивался стенами палаты и расстоянием протянутой руки. А однажды, когда ему на нос села муха, он вдруг подумал о том, что если бы у него была только одна голова, он не смог бы прогнать даже эту муху... И хотя роман «Голова профессора Доуэля» написан много лет спустя, в нем ожила муха, севшая на отрезанную голову... А идея романа «Человек-амфибия» была позаимствована из короткой газетной заметки, в которой говорилось о суде над доктором Сальватором, который делал операции больным детям. Благодаря этим операциям суставы становились более подвижными. Но Сальватора обвиняли, что он искажает образ, данный Богом...».

Беляев мужественно выдержал преподнесенное ему судьбой испытание, и во время болезни начал изучать французский, немецкий и английский языки, интересовался медициной, историей, биологией и техникой. Двигаться он не мог, но некоторые идеи его будущих романов пришли к нему во время неподвижности. Позже его дочь рассказывала: «Заболев и оказавшись в вынужденной изоляции, отец испытывал недостаток общения и всегда радовался любому посетителю. Его привлекали люди с интересной судьбой, их увлечения и необычные изобретения».

Весной 1919 года от голода умерла его мать Надежда Васильевна, а сам больной Беляев, в гипсе и с высокой температурой даже не мог проводить ее на кладбище. Только в 1921 году он смог сделать свои первые шаги благодаря не только своей силе воли, но и в результате любви к работавшей в городской библиотеке Маргарите Константиновне Магнушевской. Чуть позже он, подобно Артуру Доуэлю, предложил ей в зеркале увидеть его невесту, на которой он готов жениться, если получит согласие.

Летом 1922 года Беляеву удалось попасть в Гаспру в дом отдыха для ученых и писателей. Там ему сделали целлулоидный корсет, и он смог встать с постели. Этот ортопедический корсет стал его постоянным спутником до конца его жизни, так как болезнь до самой его кончины то отступала, то опять приковывала его на несколько месяцев к постели. Чтобы прожить, необходимо было работать. Его жизненный путь в то время описывала дочь Светлана Беляева: «Изначально он выбрал специальность юриста, но, несмотря на успешно выигрываемые дела и приобретенную известность хорошего адвоката в Смоленске, очень скоро почувствовал, что это не его стезя. Мама рассказывала, что, когда они жили в Ялте, ее брат, работавший в милиции, помог устроиться ему на должность инспектора уголовного розыска. Но отец проработал очень недолго. Он вынужден был уйти из-за трудной обстановки. Один из сотрудников, бывший матрос, был ярым противником интеллигенции. Он невзлюбил Александра Романовича и иногда рассказывал с восторгом о том, как таких, как отец, ставил «к стеночке». И отец ушел - устроился в городскую библиотеку. Работал он и журналистом, и воспитателем в детском доме, и юрисконсультом, и плановиком-экономистом, но, в конце концов, нашел призвание в литературе. Мне кажется, что он был просто обречен стать писателем-фантастом, так как еще с детства фантазировал как-то по-особенному. Примером тому - его увлечение фотографией. Обычно начинающие фотографы снимают своих домочадцев, друзей, собак, кошек. Александр Романович начал с самого себя - строил разные гримасы, а его друг Коля фотографировал. Однажды отец захотел сделать снимок отрезанной головы, лежащей на блюде. Где-то нашел большой фанерный ящик, выпилил в нем отверстие для головы, вырезал дыру в простыне. Долго пытались отколоть от блюда такой кусок, чтобы в углубление могла войти шея. В войну этот снимок пропал, но я хорошо помню его. На большом блюде, немного набок, лежала человеческая голова с закатившимися глазами и вывалившимся языком. А над ней стоял человек со свирепым и кровожадным выражением лица, готовый вонзить в голову нож и вилку».

В 1922 году Александр Беляев обвенчался в церкви с Маргаритой Магнушевской, а 22 мая 1923 года они узаконили свой брак в ЗАГСе. Чуть позже они переехали в Москву. Сотрудник МИДа Филиппов помог Александру получить работу юрисконсульта в Народном комиссариате почт и телеграфа, где он проработал два года. Но затем жизненные обстоятельства вынудили Беляевых сменить квартиру и поселиться в полуразрушенной квартире в Лялином переулке, где 15 марта 1925 года у них родилась дочь Людмила.

В свободное от работы время Беляев занимался литературой. В 1925 году в газете «Гудок» стал печататься с продолжением его первый рассказ «Голова профессора Доуэля». Позже рассказ был принят журналом «Всемирный следопыт», также Беляев начал сотрудничать с журналом «Вокруг света». В Москве Беляев прожил до 1928 года. За это время им был написан рассказ «Остров погибших кораблей». Через год Беляев написал продолжение к рассказу «Остров Погибших Кораблей», который переработал для издательства «Земля и Фабрика» (в шутку писатель его называл «Труба и могила») в киноповесть.

Идея следующей книги - повести «Последний человек из Атлантиды» была почерпнута писателем из переведенной на русский язык книги француза Роже Девиня «Исчезнувший материк. Атлантида, шестая часть света». Это произведение, рассказывавшее о погибшем острове, было основано на трудах Платона и на собственных гипотезах и домыслах автора. Во французской газете «Фигаро», вырезка из которой находилась в папке у Беляева, сообщалось: «В Париже организовано общество по изучению и эксплуатации (финансовой) Атлантиды». Идеи, оставшиеся у писателя после прочтения этих материалов, легли в основу повести. Сам Беляев о ней писал: «Моя повесть об Атлантиде слишком научна для романа и слишком романтична для науки». Беляев в этой повести описал последние дни мощного государства, погибшего от природного катаклизма небывалых размеров, дополнив картину социальным содержанием.

В пятом номере журнала «Всемирный следопыт» за 1926 год кроме повести «Последний человек из Атлантиды» начал публиковаться рассказ Беляева «Ни жизнь, ни смерть», в котором автор наперекор воззрениям тогдашней науки развивал идеи применения анабиоза. В шестом номере «Всемирного следопыта» было опубликовано сразу три произведения Беляева - продолжение повести «Последний человек из Атлантиды», окончание рассказа «Ни жизнь, ни смерть», а также еще один рассказ под названием «Идеофон», опубликованный под псевдонимом «А.Ром».

В 1926 году в газете «Известия» была напечатана заметка о том, что в Гималаях был обнаружен первобытный человек, после чего вскоре на страницах «Всемирного следопыта» появился рассказ Беляева «Белый дикарь», а в конце года газета «Гудок» начала печатать одно из самых интересных произведений писателя - роман «Властелин мира», главная идея которого состояла в возможности управления большими массами людей благодаря усилению мыслей человека. Этот роман отличался от других, прежде всего тем, что в нем были очень удачно описаны внутренний мир, поступки и чувства героев. Главным действующим лицом романа, основное действие которого происходило в Германии, был ученый-одиночка и изобретатель Людвиг Штирнер. Он находил способ усиливать электромагнитные волны, исходящие от его тела при мышлении и передавать свои мысли на расстояние. Начиная с простых экспериментов с животными, он переводил их на «толпу», постепенно расширяя свое влияние. Беляев героев своего романа взял из реальной жизни. Прототипом главного героя Штирнера был некто Ширер. В 1920-х годах появились сообщения об открытии так называемых «лучей смерти». В прессе сообщалось об «изобретателе» Ширере, который якобы взрывал такими лучами порох и мины, убивал вспышкой крысу, заставил остановиться мотор. Позднее, правда, выяснилось, что все дело было в электропроводах, тайком убивающих крысу и взрывающих снаряды. Прообразом дрессировщика Дугова был клоун-дрессировщик Владимир Леонидович Дуров, создатель знаменитого «Театра зверей». Инженер Качинский также существовал в действительности. Его звали Бернард Бернардович Кажинский и он проводил опыты в области телепатии в 1920-е годы. Тогда же, в 1923 году, в Москве была издана его книга «Передача мыслей. Факторы, создающие возможность возникновения в нервной системе электромагнитных колебаний, излучающихся наружу». Беляев знал и тот факт, что Кажинский свои опыты по телепатии проводил вместе с Владимиром Дуровым над его дрессированными животными. Писатель лишь превратил гипотезу в роман, пусть и фантастический.

В том же 1926 году в издательстве «Земля и фабрика» вышла первая книга Александра Беляева - сборник рассказов под названием «Голова профессора Доуэля». Кроме заглавного, в сборнике было еще два рассказа - «Человек, который не спит» и «Гость из книжного шкапа», которые начинали историю невероятных изобретений профессора Вагнера. Эти рассказы позднее были объединены, и сейчас известны как «Изобретения профессора Вагнера». Этот цикл рассказов Беляев писал в период с 1926-го по 1935-й годы.

В 1928 году Беляев с семьей переехал в Ленинград, и с этого момента занимался исключительно литературой. За два года, в период с 1928-го по 1929-й годы, Александр Беляев написал большое количество научно-фантастических произведений: четыре романа, две повести и полтора десятка рассказов. Один из романов стал визитной карточкой писателя на многие годы - «Человек-амфибия». Первые главы романа «Человек-амфибия» появились в январском номере московского журнала «Вокруг света» в 1928 году, а последние - в тринадцатом номере того же года. В том же году роман дважды был опубликован отдельной книгой, а в 1929 году появилось третье издание. Беляев в авторском послесловии к журнальной публикации писал о том, что в основе романа лежат действительные события: «Профессор Сальватор - не вымышленное лицо, так же как не вымышлен и его процесс. Этот процесс действительно происходил в Буэнос-Айресе в 1926 году и произвел в свое время не меньшую сенсацию в Южной и Северной Америке, чем так называемый «обезьяний процесс» в Дейтоне… В последнем процессе, как известно, обвиняемый - учитель Скопс оказался на скамье подсудимых за преподавание в школе «крамольной» теории Дарвина, Сальватор же был приговорен верховным судом к долгосрочному тюремному заключению за святотатство, так как «не подобает человеку изменять то, что сотворено по образу и подобию божию». Таким образом, в основе обвинения Сальватора лежали те же религиозные мотивы, что и в «обезьяньем процессе». Разница между этими процессорами только в том, что Скопс преподавал теорию эволюции, а Сальватор как бы осуществлял эту теорию на практике, искусственно преобразовывая человеческое тело. Большинство описанных в романе операций действительно были произведены Сальватором…».

У Ихтиандра также был прототип - Иктанер, являвшийся персонажем романа «Иктанер и Моизетта» французского писателя Жана де Ла Ира, переведенного на русский язык в начале ХХ века. Примечательно также, что в журнальном варианте романа была еще одна глава, которую писатель выбросил из книжных изданий, посвященная участию Ихтиандра в революционной борьбе, как того требовала тогдашняя идеология. Роман имел огромный успех.

В 1928 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла третья книга Беляева - сборник, в котором, наряду с публиковавшимися в журналах, присутствовали два новых произведения - роман «Борьба в эфире» и повесть «Вечный хлеб». В романе-буфф Александра Беляева «Борьба в эфире», первоначально опубликованном в журнале под названием «Радиополис», Советская Европа давала решительный бой оплоту капитализма - Америке. Но коммунистическое общество было описано автором в книге в пародийном ключе и это послужило причиной ее запрета. По оценке критика Вл. Гакова: «Роман «Борьба в эфире», рисующий картины будущего социалистического общества, представляет собой своеобразный каталог фантастических изобретений и открытий, многие из которых до сих пор остаются нерешенными научными проблемами; по некоторым свидетельствам, в годы «холодной войны» ЦРУ проявляло повышенный интерес к книге (одной из немногих переведенных на английский язык и ставшей библиографической редкостью), как к единственному в советской НФ описанию войны между СССР и США».

История следующего романа «Человек, потерявший лицо» началась в 1927 году во время одного из посещений в дом Беляева человека с очень интересной биографией, испанца по происхождению, эндокринолога по профессии, участника трех войн, имя и фамилия которого по просьбе рассказавших об этом скрывалась. Именно он подал писателю идею романа, который был опубликован в ленинградском журнале «Вокруг света» в 1929 году и который продолжал цикл произведений автора о биологической революции и победе человека над своим телом и душой. В работе над книгой Беляев опирался на реальные работы врачей и физиологов своего времени. Даже фамилия Сорокин была дана «чудесному доктору» не случайно: в восприятии современников она ассоциировалась с деятельностью Сергея Александровича Воронова, известного своими опытами по омолаживанию животных и человека.

В 1929 году Беляев написал повесть «Золотая гора» и роман «Продавец воздуха», который описывал «заговор мирового капитала против СССР и человечества». Роман был опубликован в 1929 году в нескольких номерах московского журнала «Вокруг света», и писался в декабре 1928 года, когда Беляев с семьей в Ленинграде жил по соседству с Борисом Житковым. Здесь же в июле 1929 года у Беляева родилась вторая дочь - Светлана, а в сентябре из-за обострения болезни у Беляева его семья уехала в Киев, поближе к теплу и более сухому климату. Условия жизни в Киеве оказались лучше, но для творчества возникли препятствия - рукописи там принимали только на украинском языке, поэтому приходилось их пересылать в Москву или Ленинград. О работе своего отца над произведениями позже рассказывала Светлана Беляева: «Работал отец по утрам и после второго завтрака. Днем у него был тихий час. Потом просматривал свежие газеты и журналы, отвечал на письма. Затем, если новое произведение было полностью обдумано, он диктовал маме, которая сидела тут же за пишущей машинкой. Диктовал ровным голосом, без запинок, словно читал с листа. У него не было записных книжек, куда бы он заносил свои впечатления, мысли, наброски. Сюжет произведения записывался им на небольшом листке в несколько строк, состоящих из односложных фраз, похожих скорее на названия глав. Имена действующих лиц он никогда не мог запомнить, поэтому заглядывал в «шпаргалку». Отец никогда не переделывал и не переписывал своих произведений, говоря, что если он будет что-то исправлять, то получится хуже. Вечером работать он воздерживался, уверяя, что не сможет остановиться на ночь... Отец строго придерживался режима дня, так как был тяжело болен: туберкулез позвоночника. Он чаще лежал, чем ходил. Но я никогда не слышала, что ему «сегодня не пишется». Даже закованный по нескольку месяцев в гипс, он продолжал писать и содержал всю нашу семью. Если у нас не было гостей, то вечерами он мне что-нибудь читал или рассказывал о своем детстве и молодости. Причем читал по-актерски - с выражением, разговаривая разными голосами. Он был большим фантазером, с которым никогда не бывало скучно. Часто отец придумывал для меня рисунки-загадки: делал на бумаге небольшую извилистую линию, которую я должна была продолжить и дорисовать какой-нибудь предмет или животное. Он научил меня вырезать красивые ажурные салфеточки и смешных человечков, которым потом рисовал забавные рожицы. Его фантазия распространялась не только на литературу, но и на все, что его окружало. Как-то в доме разбилась люстра. И отец сам смастерил фонарь. Сделал каркас, вместо стекла подклеил кальку, на которой масляными красками написал четыре картинки из детской книжки «Как снегирь жениться хотел». По вечерам, когда зажигали свет, прохожие останавливались, чтобы полюбоваться оригинальным фонариком».

1930 год оказался для писателя очень тяжелым: от менингита умерла его шестилетняя дочь Людмила, заболела рахитом Светлана, а вскоре обострилась и его собственная болезнь - спондилит. В 1930 году произведения писателя почти не издавались. Он написал несколько очерков. Очерк «Город победителей» был посвящен будущему Ленинграда, очерк «Зеленая симфония» рассказывал о великолепной здравнице, в которую ленинградцы превратят пригородные заброшенные районы, очерк «ВЦБИД» был рассказом об управлении климатом с помощью искусственного дождевания, а очерк «Гражданин Эфирного Острова» рассказывал о человеке, которого Беляев считал великим - о Константине Эдуардовиче Циолковском.

В 1930-е годы Беляев заинтересовался космосом. Он начал изучать труды Циолковского, познакомился с ним, а также с его последователями - энтузиастами из группы инженера Цандера, сотрудниками ГИРДа (группы изучения реактивного движения). Константину Циолковскому Беляев посвятил два свои романа - «Прыжок в ничто» и «Звезда КЭЦ», а также очерк «Гражданин Эфирного Острова». Он считал Циолковского «первым научным фантастом», а сблизившая их переписка стоила многих фантастических романов. Беляев даже начал писать книгу об «отце космонавтики», но она в годы войны где-то затерялись. Помимо бытовых проблем и проблем со здоровьем, большие проблемы возникали у Беляева и с изданием произведений, которые редакторы безжалостно сокращали и переделывали. В то время в литературе особо важной темой считался технический прогресс. В угоду этому рассказ «Звезда КЭЦ», по воспоминаниям дочери писателя, «был настолько сокращен, что превратился... в технический справочник». Только значительно позже удалось восстановить, а затем и увеличить первоначальный авторский текст.

Была еще одна книга, которая не оставила заметный след в творчестве Беляева. Через два года после создания и публикации романа «Человек-амфибия» Беляев вновь обратился к подводной теме, но на этот раз действие его нового романа «Подводные земледельцы» происходило не в далекой экзотической стране, а на Дальнем Востоке, где трое разных людей оказались у истоков подводного совхоза. В то время научно-фантастические романы были наполнены новыми идеями, открытиями и изобретениями, предоставляя ученым выбирать любую и претворять ее в жизнь.

В конце 1931 года семья Беляевых уехала из Киева и переехала в Царское Село недалеко от Ленинграда, где занималась, в основном, чтением. В 1930-х годах начались гонения на писателя. Критики набросились на Беляева и его книги, в результате чего на протяжении целого десятилетия у этого плодотворного писателя вышли только три книги - «Прыжок в ничто», «Чудесное око» и «Голова профессора Доуэля». Последний роман был написан на основе его давнего рассказа, а «Чудесное око» было опубликовано лишь на Украине. Рукописи Беляева на русском языке погибли во время войны, и все последующие издания романа были переводом с украинского языка. В то время многочисленные произведения Беляева выходили лишь в журналах, но жить на такие гонорары семья не могла.

В 1932 году Беляев вообще нигде не печатался и отправился в Мурманск наниматься на траулер, чтобы заработать средства на пропитание. Но ему не довелось изведать морской романтики и набраться новых впечатлений, так как он нашел работу на берегу. Нетрудно было догадаться, что для немолодого и тяжелобольного человека Север был не самым лучшим местом работы. Потому долго выдержать такие условия жизни он не мог и вскоре вернулся обратно, после чего за три года в различных журналах ему удалось опубликовать около двух десятков рассказов и очерков, а в 1933 году он закончил работу над пьесой «Алхимик» - философской, но вместе с тем забавной пьесой для Ленинградского театра юного зрителя. Эта пьеса так и не была поставлена, а рукопись не сохранилась. Но самым радостным событием для писателя явился выход в 1933 году в издательстве «Молодая гвардия» его нового романа «Прыжок в ничто», содержавшим много технических подробностей. Роман являлся одновременно и художественной и популяризаторской книгой. Литературным толчком к созданию этого произведения могла послужить «Мистерия-Буфф» Владимира Маяковского, в пьесе которого последние капиталисты, спасаясь от потопа мировой революции, строили гигантский «ковчег», на котором спасались «семь пар чистых и семь пар нечистых» - представители «высшего общества» и необходимые для обслуживания «ковчега» трудящиеся.

Отзывы об этой книге написали три известных пропагандиста космических полетов того времени. Послесловие к первому и второму ее изданию написал профессор Н.А.Рынин, предисловие ко второму изданию - К.Э.Циолковский, который написал: «Из всех известных мне рассказов, оригинальных и переводных, на тему о межпланетных сообщениях роман А.Р.Беляева мне кажется наиболее содержательным и научным. Конечно, возможно лучшее, но, однако, пока его нет». А вот Я.И.Перельман резко раскритиковал ее: «…В итоге никак нельзя признать новый роман Беляева сколько-нибудь ценным обогащением советской научно-фантастической литературы. Родина Циолковского вправе ожидать появления более высококачественных произведений научной фантастики, трактующих проблему межпланетных сообщений». Тем не менее, книга в течение пяти лет выдержала четыре издания.

В 1934 году Россию повторно посетил Герберт Уэллс, который с теплотой отозвался о тех романах Беляева, которые смог прочитать на английском языке. Они встретились в Ленинграде, и на вид 50-летний Беляев казался куда старше своего 68-летнего коллеги. За год до этого Беляев написал публицистический очерк «Огни социализма, или Господин Уэллс во мгле», являющимся откликом на известную книгу английского фантаста. В том 1934 году в журнале «Вокруг света» начал публиковаться очередной роман Беляева, продолжавший тему воздухоплавания - «Воздушный корабль».

1935 год для Беляева начался с публикации в журнале «Уральский следопыт» рассказа «Слепой полет». В том же году на Украине вышел роман «Чудесное око». Тогда же по ленинградскому радио передавалась его научно-фантастическая пьеса «Дождевая туча», а в течение 1935-36 годов Беляев написал ряд очерков, часть из которых шла под рубрикой «Из жизни людей труда и науки» и печатались они в журнале «Юный пролетарий».

В последнем письме к Циолковскому от 20 июля 1935 года Беляев, находясь на лечении в Евпатории, писал, что обдумывает новый роман - «Вторая Луна», который был впоследствии напечатан в 1936 году в журнале «Вокруг света» под названием «Звезда КЭЦ». В его основе, как и в романах «Прыжок в ничто» и «Воздушный корабль», лежала идея Циолковского об орбитальной космической станции. В следующем году Беляев продолжил космическую тему романом «Небесный гость», в котором было дано одно из первых в советской научной фантастике описание межзвездного путешествия.

К этому времени писатель почти закончил книгу о жизни Константина Циолковского. В 1936-м и 1937-м годах по свидетельству директора ленинградского отделения издательства «Молодая гвардия» Г.И.Мишкевича, Александр Беляев работал над романом под условным названием «Тайга» - «о покорении с помощью автоматов-роботов таежной глухомани и поисках таящихся там богатств». Роман не был закончен, так как сказалась болезнь писателя. В 1937 году в пятом номере ленинградского журнала «Вокруг света» был напечатан рассказ «Мистер Смех», идея которого состояла в том, что смех - это такая же научная дисциплина, или такой же товар, как и все остальное.

1938 год оказался одним из самых трудных в жизни Беляева, измученного творческими неудачами, задерганного нападками критики, ослабевшего от возвращающейся то и дело болезни. Он готов был бросить любимое дело и уйти из фантастики, но летом у Беляевых случилось радостное событие - он с семьей обосновались в Пушкине в большой и удобной квартире на Первомайской улице. Еще в начале года писатель ушел из редакции «Вокруг света», а в Пушкине стал сотрудником местной газеты «Большевистский листок», на страницах которой печаталось немало знаменитостей. За три года ее существования Беляев на ее страницах почти еженедельно печатал очерки на самые разнообразные темы, а также фельетоны и рассказы.

В этом же году Беляев написал роман «Под небом Арктики», главным героем которого был американский рабочий, приехавший в Советский Союз. Вместе со своим спутником, советским инженером, американец совершал путешествие - сначала самолетом, потом в энергопоезде и в аэросанях на Дальний Север, где на берегу Ледовитого океана советские люди возводили города, отепляли тундру, строили подземные санатории и морские порты. Еще Беляев написал роман «Лаборатория Дубльвэ» в котором на фоне всеобщей победы коммунизма и картины глобального преобразования внешнего вида планеты в лучшую сторону во главу угла была поставлена цель увеличения жизни человека за счет идеальных условий жизни, омоложения и увеличения работоспособности мозга. Сам автор через несколько месяцев после публикации последнего, признавался, что книга у него не получилась.

Еще одна небольшая повесть писателя «Замок ведьм» была опубликована в трех номерах журнала «Молодой колхозник». Она была написана в преддверии второй мировой войны, в то время, когда немцы заняли Судеты. В ней рассказывалось о немецком ученом, нашедшем способ приручить падающие на Землю космические лучи и использовать их в качестве оружия массового поражения.

Зимой 1939 года Беляев работал над фантастико-приключенческим романом для детей «Пещера дракона», который никогда не был издан. Интересно, что еще в ноябре 1938 года писатель выступил в газете «Большевистское слово» с предложением построить недалеко от Пушкина «Парк чудес» - прообраз современного Диснейленда, где мог находиться девственный лес, уголки истории, отдел звездоплавания с ракетой и ракетодромом, чудеса оптики, акустики и еще многое другое. Идею Беляева поддерживали Н.А.Рынин, Я.И.Перельман и Любовь Константиновна Циолковская. Но этой идее так и не суждено было осуществиться, его воплощению помешала война и советская бюрократия.

В 1940 году была опубликована новая версия романа «Человек, потерявший лицо», которая была существенно переработана и переиздана под заголовком «Человек, нашедший свое лицо», став фактически самостоятельным произведением, в котором автор для более полного и ясного психологического портрета героя, значительно изменил сюжет. Беляев также написал сценарий художественного научно-фантастического фильма «Когда погаснет свет», впервые опубликованный в журнале «Искусство кино» в 1960 году, и не снятый ранее «Одесской киностудией» из-за начала войны. Герой сценария получал возможность работать за троих, не спать и никогда не уставать. Этому киносценарию предшествовал рассказ «Анатомический жених», написанный Беляевым в 1940 году.

Последним крупным произведением Александра Беляева стала «самая поэтическая его сказка» - роман «Ариэль», дополнявшая его лучшие ранние романы и не вписывающаяся в его коммунистические утопии 1930-х годов. Способность летать появилась у героя романа после хирургического вмешательства злого гения мистера Хайда, который сумел не только упорядочить знаменитое броуновское движение, но и заставил молекулы двигаться, повинуясь воле юноши Ариэля, которому для того, чтобы полететь, ему надо было просто об этом подумать. Образ Ариэля стал лучшим достижением писателя, в котором предметно реализовалась вера автора в неограниченные творческие возможности человека. В конце жизни Беляев отказался от навязываемых ему технических и социальных проблем и в полной мере отдался тому, что влекло его всегда: романтическому описанию человека, преодолевающего земное притяжение.

Творчество Беляева в известной степени было неровным. Его ранние произведения интереснее, чем поздние, этические вопросы часто оказывались более занимательными, чем оригинальные научно-технические гипотезы, а романтический пафос был привлекательнее детективного сюжета. Писателя остро интересовал вопрос человеческой психики, функционирования мозга, его связи с телом, с жизнью души и духа. Может ли мозг мыслить вне тела? Возможна ли пересадка мозга? Какие последствия может повлечь за собой анабиоз и его широкое применение? Существуют ли границы у возможности внушения? А у генной инженерии? Попытке решить эти проблемы были посвящены романы «Голова профессора Доуэля», «Властелин мира», «Человек, потерявший лицо», рассказ «Человек, который не спит» и «Хойти-Тойти». Своеобразным продолжением этих размышлений стали романы-гипотезы, помещающие человека в разные среды существования: океан в «Человеке-амфибии» и воздух в «Ариэле». За всеми этими произведениями скрывалось страстное стремление писателя-инвалида бросить вызов физической ограниченности человеческого духа и все эти «беспочвенные фантазии, отвлекающие от актуальных задач социалистического строительства» подвергались резкой критике со стороны властных структур, что в поздний период творчества вынудило Беляева к созданию произведений, в которых главенствовало перечисление перечня изобретений, открытий, технических достижений и воспевание коммунистического будущего.

В 1940 году писатель написал либретто для еще одного фильма «Покорение расстояний». Весной он начинал работу над новым романом. Из воспоминаний писательницы Л.Подосиновской можно узнать, что весной 1941 года писатель закончил писать рассказ «Роза улыбается», а в письме от 15 июля 1941 года к Вс. Азарову Беляев сообщал о только что завершенном фантастическом памфлете «Черная смерть» о попытке фашистских ученых развязать бактериологическую войну.

Летом 1941 года началась Великая отечественная война, и 26 июня 1941 года была опубликована последняя заметка писателя, напечатанная в «Большевистском слове». Так как незадолго до войны писатель перенес очередную операцию, то на предложение эвакуироваться, когда началась война, он ответил отказом. Вскоре город Пушкин в пригороде Ленинграда, где жил Беляев со своей семьей, был оккупирован. Из воспоминаний Светланы Беляевой: «Отец уже много лет был тяжело болен. Самостоятельно передвигаться он мог только в специальном корсете, да и то на небольшие расстояния. Сил хватало, чтобы умыться и иногда поесть за столом. Остальное время папа наблюдал течение жизни с высоты… собственной кровати. К тому же незадолго до войны ему сделали операцию на почках. Он был настолько слаб, что об отъезде не могло быть и речи. Союз писателей, который в то время занимался эвакуацией писательских детей, предлагал вывезти меня, но и от этого предложения родители отказались. В 1940 году у меня начался туберкулез коленного сустава, и войну я встретила в гипсе. Мама часто повторяла тогда: «Умирать, так вместе!». Заняв город, немцы стали ходить по дворам, искать русских солдат. Когда они зашли к нам домой, я по-немецки ответила, что мама и бабушка ушли к врачу, а папа вовсе не солдат, а известный советский писатель, но встать он не может, потому что сильно болен. Это известие не произвело на них особого впечатления. Казнить без суда и следствия в то время могли любого. Больше всего мы волновались за маму. Она часто ходила на нашу старую квартиру, чтобы забрать оттуда какие-нибудь вещи. Если бы ее поймали за этим занятием, то могли бы запросто повесить, как воровку. Причем виселица стояла прямо под нашими окнами, и отец каждый день видел, как немцы казнили ни в чем не повинных жителей. В нашей семье не было принято делать какие-то запасы на зиму. Если нужно что-то было, мама или бабушка шли на рынок и просто покупали продукты. Словом, когда в город вошли немцы, у нас было несколько пакетов с крупой, немного картошки и бочка квашеной капусты, которую нам подарили знакомые. Капуста, помню, была противная на вкус, но мы все равно были очень рады. А когда и эти припасы кончились, бабушке пришлось идти работать к немцам. Она попросилась на кухню - чистить картошку. За это каждый день давали ей котелок супа и немного картофельной шелухи, из которой мы пекли лепешки. Нам хватало и такой скудной еды, а отцу в его положении этого оказалось недостаточно. Он стал пухнуть от голода и, в конце концов, и умер 6 января 1942 года, но отвезти его на кладбище удалось не сразу. Мама пошла в городскую управу, и там выяснилось, что в городе осталась всего одна лошадь и нужно ждать очереди. Гроб с телом отца поставили в пустой квартире по соседству, и мама каждый день ходила его навещать. Через несколько дней кто-то снял с папы костюм. Так он и пролежал в одном белье, пока его не забрал могильщик. Многих людей в то время просто засыпали землей в общих рвах, за отдельную же могилу нужно было платить. Мама отнесла могильщику какие-то вещи, и тот побожился, что похоронит отца по-людски. Правда, сразу сказал, что рыть могилу в мерзлой земле не будет. Гроб с телом положили в кладбищенскую часовню и должны были похоронить с наступлением первого тепла. Увы, нам не суждено было этого дождаться: 5 февраля меня, маму и бабушку угнали в плен, так что хоронили папу уже без нас».

Оставшиеся в живых жена и дочь писателя были вывезены немцами в Польшу. Светлана Беляева рассказывала: «Ровно через месяц после смерти отца, умершего с голоду 6 января 1942 года во время оккупации города Пушкина, нашу семью - бабушку, маму и меня - немцы вывезли в Польшу, в лагерь для перемещенных лиц. Затем было еще 4 лагеря: в Западной Пруссии, Померании и Австрии. 7 мая 1945 года нас освободила Красная Армия. Это освобождение я запомнила на всю жизнь. Мы их ждали, встречали, дети кричали: «Наши идут! Наши идут!». А какой-то офицер, спрыгнув с танка, сказал: «Были ваши, а стали не наши». И мы были направлены органами НКВД в ссылку, в Алтайский край, где пробыли 11 лет. Только в 1956 году вернулись в Ленинградскую область. За 35 лет трудовой деятельности я, как папа когда-то, сменила массу профессий. Была токарем-расточником, учетчицей, контролером ОТК, фотолаборантом, копировщицей, техником отдела информации, инженером...».

Никаких отчислений с переизданий Беляева его родственники впоследствии практически не получали. Светлана Беляева рассказывала: «Получили два раза. Один раз за «Человека-амфибию», а потом за двухтомник. Когда все другое стали издавать, у нас уже срок наследования кончился. Тогда всего пятнадцать лет было. Потом сделали двадцать, но мы опять не успели. Потом — тридцать, потом — пятьдесят... Но все время получалось, что с папиной смерти проходило больше, и нам каких-то одного-двух лет не хватало. За экранизации мы тоже не получили ничего. Мы же с мамой ни в чем не были виноваты, а из нас преступников сделали. Одна женщина с педагогическим образованием, из наших, еще в Барнауле хотела устроиться в школу, так ей там сказали, что не потерпят, чтобы немка русских детей учила… Я, конечно, понимаю, что, если бы я сразу после войны в Германии осталась, моя жизнь сложилась бы куда лучше, а сегодня... Ну, куда мне опять ехать, здесь же моя Родина, и папа здесь похоронен».

1 ноября 1968 года на месте захоронения одного из самых читаемых и популярных в России писателей-фантастов, основоположника этого литературного жанра в России Александра Беляева была установлена памятная стела на Казанском кладбище Царского Села, на которой написано: «Александр Романович Беляев, 1884-1942. Писатель-фантаст».

Долгое время считалось, что место захоронения писателя достоверно не известно. Подробности о захоронении узнал бывший председатель краеведческой секции города Пушкина Евгений Головчинер. Ему удалось отыскать свидетельницу, присутствовавшую на похоронах Беляева. Татьяна Иванова с детства была инвалидом и всю жизнь прожила при Казанском кладбище. Она рассказала, что в начале марта 1942 года, когда земля уже стала понемногу оттаивать, на кладбище начали хоронить людей, лежавших в местном склепе еще с зимы. Именно в это время вместе с другими был предан земле и писатель Беляев. Она это запомнила, потому что Александра Романовича хоронили в гробу, которых в Пушкине к тому моменту осталось только два. В другом был погребен профессор Чернов. Татьяна Иванова указала и место, в котором были закопаны оба этих гроба. С ее слов выходило, что могильщик все-таки не сдержал своего обещания похоронить Беляева по-людски и закопал гроб писателя в общий ров вместо отдельной могилы.

Об Александре Беляеве был снят документальный фильм.

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Интервью с С.Беляевой в газете «Труд», авторы Н.Лескова и Д.Тихонов, 7.4.2004
Материалы сайта www.rusf.ru
Материалы сайта www.alexandrbelyaev.ru
Материалы сайта www.archivsf.narod.ru
Текст статьи «Материк затонувших кораблей», автор С.Миров

Романы и повести:

«Голова профессора Доуэля» (1 (рассказ): «Рабочая газета» (М.), 1925, 16—21, 24—26 июня; «Всемирный следопыт», 1925, № 3—4; 2 (роман). «Смена» (газ., Л.), 1937, 1—6, 8—9, 11, 14—18, 24, 28 февр., 1, 3—6, 9—11 марта; «Вокруг света», 1937, № 6—10; отд. изд. — Л., «Сов. писатель», 1938) — поставлен фильм
«Последний человек из Атлантиды» («Всемирный следопыт», 1926, № 5—8; отд. изд. — М., «ЗиФ», 1927)
«Властелин мира» (газ. «Гудок», 1926, окт.-нояб., с сокр.; отд. изд. — Л., «Красная газета», 1929, 240 с.)
«Остров погибших кораблей» («Всемирный следопыт», 1926, № 3—4; 1927, № 6; отд. изд. — М., «ЗиФ», 1927; 1929) — поставлен фильм
«Человек-амфибия» («Всемирный следопыт», 1928, № 1—6, 11—13; отд. изд. — М., «ЗиФ», 1928) — поставлен фильм
«Борьба в эфире» («Борьба в эфире». М.-Л., «Молодая гвардия», 1928, с. 9—142)
«Вечный хлеб» («Борьба в эфире». М.-Л., «Молодая гвардия», 1928)
«Золотая гора» («Борьба миров» (Л.), 1929, № 2)
«Продавец воздуха» («Вокруг света», 1929, № 4—13) — поставлен фильм
«Человек, потерявший лицо» («Вокруг света», 1929, № 19—25)
«Подводные земледельцы» (1930)
«Земля горит» (1931)
«Прыжок в ничто» (М., «Молодая гвардия», 1933; 2-е изд. — 1935)
«Воздушный корабль» («Вокруг света», 1934, № 10—12, 1935, № 1—6)
«Чудесное око» (1935, на украинском языке; русский перевод — Избранные научно-фантастические произведения в 2-х томах. М., «Молодая гвардия», 1956. Т. 1)
«Звезда КЭЦ» («Вокруг света», 1936, № 2—11)
«Небесный гость» (1937—1938)
«Лаборатория Дубльвэ» («Вокруг света», 1938, № 7—9, 11—12)
«Под небом Арктики» (1938)
«Замок ведьм» («Молодой колхозник», 1939, № 5—7)
«Человек, нашедший своё лицо» (Л., «Сов. писатель», 1940)
«Ариэль» (Л., «Сов. писатель», 1941) — поставлен фильм

Рассказы:

«Восхождение на Везувий» («Смоленский вестник», 1913, № 181, 185, 189)
«Прогулка на гидроаэроплане» («Смоленский вестник», 1913)
«Ни жизнь, ни смерть» («Всемирный следопыт», 1926, № 5—6)
«Идеофон» («Всемирный следопыт», 1926, № 6)
«Белый дикарь» («Всемирный следопыт», 1926, № 7)
«Охота на Большую Медведицу» («Вокруг света», 1927, № 4)
«Легко ли быть раком» («Вокруг света», 1929, № 19)
«Сезам, откройся!!!» («Всемирный следопыт», 1928, № 4, подпись: А. Ром; «Вокруг света», 1928, № 49, под загл. «Электрический слуга»)
«Мёртвая голова» («Вокруг света», 1928, № 17)
«Мёртвая зона» («Вокруг света», 1929, № 12)
«Отворотное средство» («Вокруг света», 1929, № 27)
«В трубе» («Вокруг света», 1929, № 33)
«Инстинкт предков» («На суше и на море», 1929, № 1—2)
«Верхом на ветре» («Вокруг света», 1929, № 23)
«Светопреставление» («Вокруг света», 1929, № 1—4,7)
«Держи на Запад!» («Знание — Сила», 1929, № 11)
«Воздушные столбы» («Борьба миров», 1929, № 2)
«Нетленный мир» («Знание — Сила», 1930, № 2)
«ВЦБИД» («Знание — Сила», 1930, № 6—7)
«Гражданин Эфирного острова» (1930)
«Воздушный змей» («Знание — Сила», 1931, № 2)
«Шторм» («Революция и природа», 1931, № 3—5)
«Заочный инженер» («Революция и природа», 1931, № 2 (21))
«Слепой полёт» («Уральский следопыт» [Свердловск], 1935, № 1)
«Мистер Смех» («Вокруг света», 1937, № 5)
«Невидимый свет» («Вокруг света», 1938, № 1)
«Анатомический жених» («Ленинград», 1940, № 6)
«Всё вижу, всё слышу, всё знаю» («Радио и телевидение», 1967, № 22)
Изобретения профессора Вагнера
«Человек, который не спит» («Голова профессора Доуэля». М., «ЗиФ», 1926)
«Гость из книжного шкафа» («Голова профессора Доуэля». М., «ЗиФ», 1926)
«Над бездной» («Борьба в эфире». М.-Л., «Молодая гвардия», 1928)
«Творимые легенды и апокрифы»: 1. Случай с лошадью, 2. О блохах, 3. Человек-термо («Всемирный следопыт», 1929, № 4)
«Чёртова мельница» («Всемирный следопыт», 1929, № 9)
«Амба» («Всемирный следопыт», 1929, № 10)
«Хойти-Тойти» («Всемирный следопыт», 1930, № 1—2)
«Ковёр-самолет» («Знание — Сила», 1936, № 12)

На сайте телеканала "Россия" можно посмотреть еще 2 документальных фильма - "Неистовый Ролан" и "Бунт Ихтиандра. Александр Беляев" .

Друзья и коллеги актера называли его просто - неистовый Ролан…

Его жизнь исполнена контрастов. Невероятная популярность и своеобразный "рекорд" среди советских актеров: ни у кого из них не лежало на полке столько кинокартин. Яркий, оригинальный, ни на кого не похожий режиссерский талант и стычки с цензурой из-за каждой картины.

Чиновники не хотели, да и не могли по достоинству оценить большой талант. Это противостояние не ослабевало на протяжении всей творческой биографии Ролана Быкова .

И в личном плане на долю Быкова выпало немало испытаний.

В фильме будут освещены наиболее значительные эпизоды его биографии. Через всю свою жизнь он пронес любовь к детям. Ролан Быков снимал о них и для них. А в 90-е годы он создал Фонд своего имени, который стал тем островком, где продолжало существовать отечественное детское кино.

В фильме впервые представлены редкие фотоматериалы из личных архивов вдовы Быкова Елены Санаевой , его пасынка Павла Санаева, сокурсницы по Щукинскому училищу Светланы Радченко. Кроме того, авторам удалось найти уникальные кадры хроники, запечатлевшие выступление Ролана Быкова на знаменитом Первом съезде народных депутатов в 1989 году.

Александр Беляев, пожалуй, и сегодня является безусловным лидером по тиражам и известности среди писателей-фантастов. Его "Человек-амфибия" до сих пор занимает первое место среди самых читаемых произведений этого жанра. А фильм, снятый по этому роману в 1961 году , сталь культовым: его посмотрели 65 миллионов человек. Какой ценой заплатил этот человек за свое творчество? Почему этого человека окружали трагедии? Почему талантливые ученые из его книг, вмешивающиеся в самую ткань мироздания, очень похожи на средневековых чернокнижников?

В самом начале двадцатого века красавец семинарист Александр Беляев увлекается фотографией. Сын священника, он уже знает, что не пойдет по стезе своих предков: пока он думает, что посвятит всю жизнь без остатка театру и читает об опытах бельгийского художника Вирца. Вирц пробирается под эшафот с гильотиной и при помощи гипноза старается пережить то же, что и приговоренный. Вирц сходит с ума, а Александр Беляев вместе со своим другом снова и снова фотографирует голову на блюде… В отличие от обезглавленных, эти головы только кажутся мертвыми, как и голова профессора Доуэля.

Этот образ головы, отделенной от тела, но еще продолжающей мыслить и чувствовать, как будто притягивает Беляева. Ему суждено самому стать такой головой. Пока над страной носятся революционные вихри, Беляев лежит закованный в гипс в Крыму. Это он - живая голова, которая не может согнать севшего на щеку жука. Четыре года без движения. Мучительные боли будут заставлять Беляева искать выход из тяжелого положения в своей фантазии. Всегда в корсете, всегда в мыслях о том, что болезнь отнимает волю даже тогда, когда человек жаждет работать. Он - человек, приговоренный к телу шута! Он будет кричать об этом на страницах своих фантастических романов и, как один из его героев, "будет страшен в своем безнадежном бунте". Только бы оторваться от земли, уйти в глубины океана, как Ихтиандр, или улететь, как Ариэль. Изменить себя гормональными препаратами, как Тони Престо.

Беляева никогда не покидает надежда, что чудо науки избавит его от страданий, но он так и умрет инвалидом от голода в оккупированном фашистами Царском селе. Несмотря на памятник, установленный ему на кладбище, где точно покоится прах Беляева неизвестно. Исчез и архив писателя. Таинственная жизнь завершилась, оставив больше вопросов, чем ответов…

Александр Беляев, пожалуй, и сегодня является безусловным лидером по тиражам и известности среди писателей-фантастов. Его "Человек-амфибия" до сих пор занимает первое место среди самых читаемых произведений этого жанра. А фильм, снятый по этому роману в 1961 году , сталь культовым: его посмотрели 65 миллионов человек. Какой ценой заплатил этот человек за свое творчество? Почему этого человека окружали трагедии? Почему талантливые ученые из его книг, вмешивающиеся в самую ткань мироздания, очень похожи на средневековых чернокнижников?

В самом начале двадцатого века красавец семинарист Александр Беляев увлекается фотографией. Сын священника, он уже знает, что не пойдет по стезе своих предков: пока он думает, что посвятит всю жизнь без остатка театру и читает об опытах бельгийского художника Вирца. Вирц пробирается под эшафот с гильотиной и при помощи гипноза старается пережить то же, что и приговоренный. Вирц сходит с ума, а Александр Беляев вместе со своим другом снова и снова фотографирует голову на блюде… В отличие от обезглавленных, эти головы только кажутся мертвыми, как и голова профессора Доуэля.

Этот образ головы, отделенной от тела, но еще продолжающей мыслить и чувствовать, как будто притягивает Беляева. Ему суждено самому стать такой головой. Пока над страной носятся революционные вихри, Беляев лежит закованный в гипс в Крыму. Это он – живая голова, которая не может согнать севшего на щеку жука. Четыре года без движения. Мучительные боли будут заставлять Беляева искать выход из тяжелого положения в своей фантазии. Всегда в корсете, всегда в мыслях о том, что болезнь отнимает волю даже тогда, когда человек жаждет работать. Он – человек, приговоренный к телу шута! Он будет кричать об этом на страницах своих фантастических романов и, как один из его героев, "будет страшен в своем безнадежном бунте". Только бы оторваться от земли, уйти в глубины океана, как Ихтиандр, или улететь, как Ариэль. Изменить себя гормональными препаратами, как Тони Престо.

Беляева никогда не покидает надежда, что чудо науки избавит его от страданий, но он так и умрет инвалидом от голода в оккупированном фашистами Царском селе. Несмотря на памятник, установленный ему на кладбище, где точно покоится прах Беляева неизвестно. Исчез и архив писателя. Таинственная жизнь завершилась, оставив больше вопросов, чем ответов…

Режиссер: Юрий Суходольский